По Австралии.
Об этом путешествии я мечтал долгие пять лет и однажды был очень близок к его осуществлению. Все складывалось вполне удачно: была готова годовая виза, обещана всесторонняя информационная поддержка, но в последний момент выяснилось, что не хватает денег. Решил не рисковать попусту.
Это небольшая зарисовка о путешествии по Австралии. По сути - видеопризнание в любви к целому континенту.
Съемки велись в буквальном смысле, с колёс.
Итак…
Я нахожусь примерно в 15 тысячах километров Юго-восточнее Латвии, на громадном острове (или, если угодно, материке) с интригующим слух европейца названием Австралия.
Пока идет раскачка, поделюсь некоторыми техническими выкладками. Итак: впереди свыше 8000 километров, из которых две трети приходятся на пустынные, совершенно необжитые места. Поэтому значительную часть моего багажа составят продукты и вода. Помимо этого, имеется универсальный примус, работающий на бензине, керосине и газе, кастрюля и кое-что из в меру необходимых предметов походного быта.
Несмотря на царящую в Южном полушарии зиму, одежды захватил немного: теплый спортивный костюм и кое-что шерстяное. Терпеть не могу синтетику, но на сей раз запасся еще и легким теплым костюмом из полартека. В стандартном комплекте путешественника имеются также противомоскитная сетка и спальный мешок. Больше всего места занимает аппаратура: видеокамера, штатив, микрофон, мини CD-рекодер со всеми «прибамбасами», а так же все необходимое для создания теле-сюжетов. Не забыл и про хороший фотоаппарат. Иногда с улыбкой думаю, что больше похож не на путешественника, а на передвижную студию.
По-хорошему удивили люди. Водители до неприличия внимательны и чуть ли не молятся на пешехода. В толпе, если кто-то кого-то нечаянно толкнул, то пострадавший вместо сочного "....!!!!!" непременно воскликнет: "Sorry!" - мол, извини, что под руку попал, в следующий раз буду внимательнее и мило так оскалится в дежурной западной улыбке.
Глава 1. «Акклиматизация».
Первое время активно охочусь за интересными впечатлениями в Сиднее. Непродолжительное сидение на одном месте, в данном случае, весьма полезно в смысле акклиматизации и адаптации, ведь разница во времени с нашим городом достигает плюс 8-ми часов.
Кроме того, насколько возможно, просчитываю маршрут, копаюсь в ворохе карт и информации. Дело предстоит, судя по всему, и в прямом, и в переносном смысле жаркое, но, что мне всегда особенно нравится, - с ароматом здорового авантюризма, когда абсолютно не ведаешь, что тебя ожидает в следующий момент.
Голова все более светлеет - выгорает на солнце, но с каждым днем заметно, в прямом смысле, проясняется, а то первое время из-за разницы во времени днем ходил как лунатик. Вообще считается, что время адаптации к новому часовому поясу соответствует формуле 1 сутки = 1 часу разницы во времени.
Давненько заметил: города вовсе не способствуют акклиматизации. Например, в Бангкоке от выхлопных газов, шума и транспортных пробок можно запросто подсойти с ума, а где-нибудь в Калькутте один вид человеческого муравейника отобьет желание выходить на улицу. Хронически не люблю города! Именно поэтому в своих записях никогда не уделял им большого внимания.
Однажды невольно стал свидетелем ареста бродячих циркачей. Они работали без лицензии. У нас бы мат-перемат стоял, а здесь: "Извините, парни, не расстраивайтесь..." – "Да что вы, что вы! Мы и не думали! Отличная погода, сэр, не правда ли?" И дальше в том же духе. Это надо видеть!
Глава 2. «Сидней перед Олимпиадой».
Интересно, но даже в центре города, среди холодных небоскребов чувствуешь себя очень даже уютно. Думаю, что «виной» тому - присущая австралийцам врожденная доброжелательность.
А панорамы, открывающиеся взору! Пожалуй, Сидней – один из самых фотогеничных городов мира, к тому же молодой и бурно растущий. Строительные компании из кожи вон лезут, чтобы успеть достроить новые объекты к Олимпийским Играм. Мысль о том, что Сидней и все крупные прибрежные города страны появились усилиями каторжников, первые из которых высадились здесь совсем недавно, всего лишь в 1770 году, кажется неправдоподобной. Однако, это так. Впрочем не будем останавливаться на сем печальном факте. Об этом подробнее можно узнать и из других источников.
Глава 3. «Что почем в Сиднее?».
Бросается в глаза огромное количество переселенцев из Азии, прежде всего китайцев. Многие из них совершенно не говорят по-английски, но ухитряются торговать и жить в общем неплохо. В Чайна-Тауне вообще чувствуешь себя словно в филиале Китая. В этом своеобразном районе можно недорого поесть, одеться, совершить другие покупки. Но как и в Китае, вовсе не обязательно, что приобретенное здесь будет отличаться качеством и добротностью.
Для любителей цифр сообщу любопытные факты: стоимость жизни в Сиднее самая высокая по стране (что совсем не удивительно) и колеблется примерно от 90 австралийских долларов в неделю за скромную однокомнатную квартирку на краю города, до 200 А$ за то же, но в центре города (местные капиталисты традиционно оплачивают труд и коммунальные услуги понедельно). Проезд на городском автобусе или метро стоит около 2-3 А$. Штраф за неправильную парковку составляет от 40 до 120А$. Зарплата чернорабочего от 5 до 15 А$ в час, программиста - от 35 до 95 А$ в час. Булочка в хлебном магазине стоит около 2 А$. Налоги съедают от 40 до 45 % доходов работающего человека. В общем, жить хочешь - работай, плиз! Хочешь жить лучше, работай больше, вилькам вам с кисточкой!)
Глава 4. «Как белые просят прощения».
Неумолимо бегут зимние деньки в Южном полушарии. По ночам температура достигает + 7 С, что для местных почти экстремально. Днем + 15 - 17 С - тоже, прямо скажу, не сахар. Для австралийцев подобные температуры – испытание не из простых, ведь отопления централизованного здесь нет в принципе.При таком климате, проблема холода кажется малосерьёзной. Впрочем, есть проблемки и посущественнее.
Так, однажды удалось побывать на грандиозной демонстрации примирения, которая собрала больше миллиона участников со всех концов страны. Закономерен вопрос: какие акции примирения могут происходить в сытой, благополучной стране? А дело, собственно, заключается в том, что белые жители страны в массовом порядке вдруг стали испытывать угрызения совести за былые притеснения в отношение аборигенов. Вероятно не все из вас интересовались австралийской историей, поэтому поясню. Со времен Кука, который "официально" в 1770 году открыл Австралию, и до наших дней белые переселенцы аборигенов даже за людей не считали. Лишь в 60-х годах с превеликим трудом парламентарии приняли закон, дающий право коренным жителям на гражданство(!) и земли.
Кстати, до 1967 года Австралия вообще не давала гражданства людям не европеоидной расы. Замечу, что законы, превратившие аборигенов из обезьян сразу в людей принимались под большим давлением со стороны мировой общественности и самих аборигенов, а вовсе не потому, что вдруг у людей проснулась совесть. Потому-то и событие, на котором мне удалось побывать, само по себе неординарно, ведь впервые белые говорят цветным: «Sorry! Мы больше не будем!»
Я, конечно не знаю, что у них на самом деле в душе творится, но идея попросить прощения вылилась в более чем миллионную демонстрацию. На станциях метро, неподалеку от Харбор Бридж (мост, по которому шли демонстранты), царило столпотворение. Многие несли в руках флаги аборигенов. Это такие красно-черные полотнища с желтым пятном посередине, символизирующие черных людей на красной земле под желтым солнцем надежды.
Кстати, самих аборигенов я почти не видел. Только за день до шествия был свидетелем церемонии, на которой аборигены у здания Сиднейской оперы передавали правительству Декларацию примирения. Ребята надели юбки из коры, украшения, раскрасились, и с луками-стрелами-копьями устроили торжественную процессию с плясками и песнями. А когда народ разошелся... отметили это дело дешевым виски.
Я не психолог, но думаю, что аборигенам все равно, что там белые решают и в какие игры играют. Лишь бы их не трогали. Еще старина Кук, едва высадившись не материк, с удивлением подметил, что местным вовсе не нужны материальные блага белых (бусы, зеркальца и т.д.). Единственное их желание - чтобы пришельцы побыстрее покинули эти края и оставили им возможность жить в родном каменном веке.
Помимо аборигенской проблемы, существует и межнациональная. Правда она совсем не бросается в глаза. По моим наблюдениям, общество здесь разделено на два больших лагеря - англосаксы и все остальные. Первые явно кичатся своим происхождением, но на словах ратуют за справедливое ко всем отношение и при этом жутко не любят приезжих, особенно азиатов.
Ну а если уж быть совсем последовательным, то стоит упомянуть и о делении общества по сексуальной ориентации. Дело в том, что в некоторых районах Сиднея в меньшинстве как раз «большинство». Считается, что по количеству геев и лесбиянок Австралия на втором месте после Амстердама. Гомосексуалы имеют мощное лобби в правительстве (там тоже достаточно… угадайте с первого раза, кого?) и возможность активно влиять на законотворчество и другие сферы жизни страны в нужном им свете. Я не гомофоб, но не считаю, что пропаганда отношений одного пола - это свобода. Скорее, наоборот. Но это уже неуместная здесь философия и социология. Посему, идём дальше…
Глава 5. «Любвеобильный Крокодил Гарри».
Велопутешествие началось в городе Перт, это примерно в 4000 км к западу от Сиднея. Перед его началом решил посетить опаловые прииски, где встретил… настоящего Крокодила Данди.
Прииски находятся прямо посередине пустыни, рядом с городком Кубер-Педи. Здесь добывают около 90% всех опалов в мире, представляющих собой радугу, запечатанную в искрящийся перламутр и, по совместительству, - драгоценный камень. Да, именно таков опал. По-научному, это всего лишь водный диоксид кремния. Но сколь притягателен!! Уже пару столетий этот самый диоксид заставляет людей покидать уютное побережье и отправляться в пустыню, на поиски своего опалового счастья.
В одной из таких уютных нор и живет местная знаменитость, выдающаяся личность - австралийский латыш Арвидс Блументалс, носящий экзотическое прозвище - Крокодил Гарри. Естественно, я не мог проехать столь интересное место и напросился в гости. Земляк, всё-таки!
Говорят, этот человек является одним из прототипов главного героя фильма "Крокодил Данди", что не удивительно, учитывая род занятий моего нового знакомого. В молодости, а ему сейчас семьдесят пять, Арвидс приехал в Австралию на поиски счастья: мыл золото, рыбачил, был шахтером и, ... охотился на крокодилов. Как сказал мне сам Гарри, за 25 лет неустанной работы на его счету 30 тысяч крокодилов (верится с трудом, но слышал собственными ушами). Однако, по словам Гарри, главное в его жизни - любовь к женщинам. Даже крокодилы – лишь некоторая часть долгой истории несчастной любви, которую я приводить, пожалуй, не стану, как и цифру любовных побед.
Женщины и эти самые победы являются центром небольшого музея, расположенного в жилище Гарри. Повсюду висят лифчики, трусики с благодарственными надписями, на каждом шагу фото, различные вещи, оставленные Гарри на память восхищенными посетительницами. Вход - 2 доллара. Пенсионерам и детям (!) скидка.
На память мы с Гарри обменялись подарками. Как чемпиону по ловле крокодилов, я подарил ему майку от Банка Латвии и серебряную монету Банка с олимпийской символикой. Взамен получил два чудных опала, добытых им собственноручно.
Глава 6. «Осторожно, краснозадые убийцы!».
Едва покинул Перт с его сонной неторопливостью, озабоченными достопримечательностями туристами и чудными магазинчиками с огромным выбором совершенно ненужных вещей, как откуда ни возьмись, появились тучи, задул резкий пронизывающий ветер и хлынул на редкость «мокрый», пробирающий до костей ливень.
После насыщенного солнцем города холод и сырость аутбека (то-есть всего того, что находится вне населенного пункта) показались сущим адом. Расслабленный, я быстренько подхватил насморк, да такой, что казалось для дыхания свободными остались только уши.
Однако, дорожные неприятности всегда что-то компенсирует. В данном случае - совершенно необычная природа западного побережья. Первые километры пролегли через замечательные леса из гигантских эвкалиптов и причудливых травяных пальм. Свежий влажный воздух насыщен пряным запахом эфирных масел и подпревшей лесной подстилки, а отдельные цветущие кустарники словно из невидимых ушат обдавали меня сладким ароматом диковинных цветов.
Первым делом я отправился в находящийся неподалеку от Перта национальный парк Янчип, славящийся своими коалами, кенгуру и черными какаду. Животные привыкли к присутствию человека и почти не боятся направленных на них фото- и видеокамер. Кенгуру, те вообще свои ребята. Могут подойти и совершенно не церемонясь "попросить" что-нибудь вкусненькое.
Спустя некоторое время продвижения сквозь сплошную лесополосу я попал в царство кустов (буша) с островками коряжистых эвкалиптов, имеющих замечательно белоснежную кору. Относительно коры любопытен следующий факт: если у нас на зиму деревья сбрасывают листву, то здесь многие виды предпочитают расстаться со старой корой, лоскутами ниспадающей к подножию деревьев.
Буш - царство насекомых, самыми «интересными» из которых для человека являются пауки, точнее одна из их разновидностей, в буквальном переводе означающая краснозадые убийцы. Видимо, многим досталось от "краснозадых", потому что через каждые полкилометра пути на краю дороги можно видеть табличку, истерично призывающую покинуть поскорее эти гиблые места. Что, собственно, я и сделал, хотя между нами, реально увидеть этих «убийц» удалось лишь гораздо позднее, да и то… в музее.
Глава 7. «Каменный лес пустыни Пиннакль».
Несколько сотен километров – и я в холмистых пустынных местах. Скучноватых, но прекрасных своим спокойствием и внутренней силой. Здесь, неподалеку от побережья спряталась маленькая пустыня Пиннакль - подлинный шедевр художницы Природы.
"Слегка" поплутав по окрестностям, в попытке срезать путь и наездив, в итоге, свыше 100 лишних километров, я наконец-таки достиг этого нерукотворного чуда Австралии. Представьте себе пустыню с нежным, желтоватым, прям струящимся песком, сплошь поросшую каменными столбами различной формы и размеров.
Некогда климат в этих местах был более влажным и на месте теперешней пустыни рос величественный сосновый лес. Каким-то образом блуждающие пески занесли лес. За долгие тысячелетия стволы окаменели. Постепенно ветер обнажил остовы сосен, образовав великолепный плацдарм для съемки рекламы, календарей и иной подобной продукции.
Возможно, Пиннакль до сих пор так и не был бы найден, если бы в 60-х годах пилот одного из самолетов не совершил экстренную посадку в этих краях. Выбравшись к людям, он и поведал миру об увиденном чуде. Мысленно поблагодарив пилота и вдоволь поснимав, я поспешил продолжить путешествие, ведь даже небольшая задержка отнимает, в итоге, кучу времени. А мне еще нужно проехать тысячи километров и успеть закончить путешествие до открытия Олимпийских Игр в Сиднее.
Глава 8. «Один на один с природой».
Спешка, вкупе с сильным встречно-боковым ветром, стала главной причиной внезапно начавшейся резкой боли в коленных суставах. Ведь чтобы следовать графику, мне пришлось несколько дней «делать» по сто шестьдесят километров (и это с багажом в 50 кг!). В результате, пришлось сбавить темп до пятидесяти километров в день. Естественно, подобный оборот не способствовал душевному комфорту. Восстановился в итоге лишь спустя несколько дней, но и по прошествии двух недель колени периодически давали о себе знать, заставляя еще и еще раз вспомнить мудрые слова: «Кто понял жизнь, тот не спешит, а кто спешит, тот долго не живет!».
Постепенное продвижение на север очень благоприятно сказывается на погоде. Заметно теплеет, а дожди и вовсе прекратились. По ночам становлюсь свидетелем фантастического зрелища: миллиарды ярких звезд рассыпались от горизонта до горизонта на беспросветно черном небе и всё это в сопровождении... неправдоподобной тишины. Лишь иногда зазевавшиеся кенгуру с треском ломятся прочь от дороги, громко шлепая по земле лапами и хвостом.
Я уже давно отказался от палатки, заменяя ее противомоскитной сеткой. Ложась спать где-нибудь в кустах после сытного ужина, который мне обеспечивает примус, я еще некоторое время вслушиваюсь в таинственные ночные шорохи и спустя несколько минут мирно засыпаю, вполне доверяясь окружающему меня дикому, но симпатичному и вполне понятному миру.
Встаю рано - часов в шесть, то-есть с восходом солнца. Быстренько собираюсь, завтракаю. Обычно завтрак и ужин составляют каши, мед, если есть - то хлеб, бобовые, сладости, сушеные фрукты, молочные продукты - меню зависит от степени удаленности от населенных мест. Стараюсь выехать оперативно, чтобы по холодку пройти максимум. Дневная норма составляет сто километров. Или примерно семь-восемь рабочих часов. В течение светового дня устраиваю небольшие остановки для отдыха, фото- и видеосъемки. Каждую минуту с тобой происходит что-то новое, а окружающий дорогу ландшафт постоянно меняется, поэтому скучать не приходится и день пролетает незаметно.
Глава 9. «Пора по пабам».
Не смотря на то, что машины встречаются в этих краях редко, у обочины дороги часто вижу сбитых кенгуру. Их здесь много, и они, к сожалению, судя по всему особой сообразительностью не отличаются.
С местными жителями контактирую относительно редко. Во-первых, не с кем. Во-вторых, австралийский английский очень специфичен, а я и без того не слишком силен в английском. Народ говорит так, будто у него во рту зажёван кусок пирога. Приходится часто переспрашивать. В-третьих, не смотря на то, что люди здесь довольно простые, чувствуется наличие английских корней: они ненавязчивы и холодноваты, хотя и дружелюбны. При всем уважении, это совсем не для русского менталитета.
Женщины весьма самостоятельны, эмансипированы и на мой свежий взгляд совсем не женственны, в моём понимании этого характерного для наших женщин феномена. Сложилось впечатление, будто противоположные полы друг другом вовсе не интересуются (мужчины здесь поставлены "на место"), а детей, вероятно, приносят перелетные птицы. Если добавить к вышесказанному, что англосаксонские представительницы прекрасного пола внешне вовсе не столь уж прекрасны, не следят за одеждой и питаются "мусорной" (в стиле McDonalds) пищей, отчего нередко имеют дряблую, болезненного вида кожу и внушительные жировые отложения, то создастся прямо-таки драматичная картина. Уф… Мужчины, кстати, выглядят не лучше. Впрочем, оговорюсь, это мои сугубо наисубъективнейшие суждения. Но я готов их отстаивать )
Глава 10. «Как выжить в глубинке».
Безлюдные австралийские просторы заставляют одинокого путешественника максимально точно рассчитывать не только собственные силы, но и количество припасов. Особенно воды.
Поскольку зимний день в Австралии длится не более 12-13 часов, я встречаю восход, как правило, уже на ходу, успевая перехватить лишь пару печенюшек. Завтракаю часов в 10-11, когда наступает жара, и до вечера практически ничего не ем, только воду пью, да изредка подбадриваю себя кусочком пальмового сахара и финиками.
От Порта Хедланд до Брума меня ожидал шестисоткилометровый участок, проложенный через засушливую область с двумя лишь пунктами с питьевой водой. Пришлось до отказа навьючить велосипед пластиковыми бутылками, добавив к своим пятидесяти килограммам около двенадцати литров воды.
Во время подобных перегонов надеяться на помощь извне особенно не приходится. Поэтому необходимо просчитывать каждый шаг. Немного крутанул руль влево-вправо, не справился с управлением тяжелой машины и, в лучшем случае, отдыхаешь в колючих объятиях спинифекса (это такая местная трава, растущая почти повсеместно). Немного не рассчитал количество воды и, спустя непродолжительное время, глотка с языком составляют единое шершавое целое.
Каждую секунду ты полностью в ответе за свои действия, превращаясь как бы в постоянно сканирующий ситуацию компьютер. Я очень люблю это ощущение и называю его состоянием волка-одиночки. Оставшись без стаи, ты просто обязан выверять любые свои действия, иначе останешься без «добычи», а то и сам станешь жертвой собственной невнимательности.
Глава 11. «Дороги полны опасностей».
Окружающее бескрайнее пространство, поросшее кустарником, с редкими залысинами пересохших, седых от налета соли озер, завораживают и манят. Временами хочется бросить все и идти, куда глаза глядят, повинуясь зову бескрайнего буша. Но вместо этого приходится спешить, ведь моя вода - это мое время в пути, силы и возможности, поэтому нередко приходится ехать частично и по ночам.
Глава 12. «Выжженная Австралия».
На подъезде к городу Брум стал свидетелем того, как трижды на протяжении дня резко меняется ландшафт. Сначала взору открылось громадное соляное озеро с причудливыми скелетами давно захлебнувшихся в соляной жиже деревьев. Тяжелая, густая, до предела насыщенная ионами и катионами вода практически не колышится под напором ветра, скрывая в тяжёлой толще слой ила и глины. Любая попавшая в соляную ловушку тварь обречена стать консервой «до востребования», т.е. до периода больших дождей, когда активно размножаются всякие мелкие существа, способные переварить подобные подарки судьбы.
Следующая встреча была жаркой и дымной. Узкая лента дороги оказалась буквально обложенной со всех сторон лесным пожаром, методично пожиравшим громадные куски буша. По вечерам я неоднократно наблюдал зарево пожарищ. К слову, они в Австралии такое же обычное дело, как у нас дожди. Пылающие очаги даже не пытаются тушить. Да и зачем, ведь подавляющее большинство пожаров дело рук… аборигенов.
Десятки тысяч лет таким образом они охотятся и , как это ни странно, восстанавливают плодородие почвы. Природа Австралии вполне приспособилась к пожарам. Огонь уничтожает только траву и сухие ветки, не принося ощутимого урона семенам, молодым побегам и зрелым растениям. Более того, семена некоторых растений могут освободиться от жёсткой кожуры лишь под воздействием огня!
Уже почти на границе муниципалитета Брум стал свидетелем жутковатой картины. В прошлом году на участок пригородного буша обрушился смерч. Непостижимо, какова должна быть сила ветра, если под напором воздушной газонокосилки будто спички сносило стволы 70-летних эвкалиптов. Настроение, сами понимаете, после таких картинок не способствовало поддержанию боевого духа.
В итоге, шестисоткилометровый перегон с ограниченным количеством воды и постоянным противодействием встречному ветру, превратили меня в этакого убитого тяжелой жизнью человека с осунувшимся лицом и темными кругами под глазами, со спекшимися губами и выгоревшей на солнце головой, давно забывшей о шампуне, не говоря уж об элементарной расческе.
Но несколько дней отдыха в Бруме быстро вернули мне былые силы. Неторопливая жизнь этого курортного городка будто специально создана для релаксации на фоне ласкового, чистейшего моря и десятков километров белоснежных пляжей с пальмами и потрясающими закатами.
Глава 13. «Австралийская глубинка».
Австралийские города удивительно похожи друг на друга. Как правило они невелики и отличаются разве что окружающим их ландшафтом, да нюансами так называемой исторической застройки.
Редко население «таунов» достигает 30-40 тысяч человек. Даже по нашим меркам это скорее деревни. Но обязательно со стандартным набором: супермаркеты (от одного до трех), несколько бензоколонок, библиотека, небольшой деловой центр…
Впрочем, в одинаковости есть и свои преимущества. Попадая в такой городок, ты всегда знаешь, на что точно можешь рассчитывать. Я, например, точно знаю, что в информационном центре получу исчерпывающую информацию о районе и грядущих в нем событиях, бесплатную карту, при желании смогу качественно выстирать одежду в автоматической прачечной (3 А$), переночевать в молодежной гостинице типа Bakpakers (10-15 A$, душ, общая кухня, двухъярусные кровати в общей комнате), просмотреть и отправить e-mail. В австралийских городках часто можно встретить интернет-машины, дающие возможность за 2 доллара десять минут пребывать в Сети. Дорого, но когда очень надо, приходится раскошеливаться. Кроме того, обычно совершенно бесплатно можно пользоваться Интернетом в библиотеках, но при условии, что пользователь работает лишь с www – сайтами, не читает и не отправляет e-mail, и не "чатится".
Но вернемся к городу Брум. Помимо своих замечательных пляжей он интересен тем, что еще в середине века здесь велся промышленный лов жемчуга. До 80% мировой добычи приходилось именно на это местечко. Сейчас о бурном прошлом напоминает лишь пара специализированных магазинов, несколько ферм по разведению жемчугоносных моллюсков и... городское кладбище с сотнями захоронений.
Китайцы, японцы, корейцы некогда составляли значительную прослойку местного населения. Они-то и были "пушечным мясом", в угоду наживы погибая от зубов акул, смертоносных медуз и декомпрессии – вечных спутников профессиональных ловцов. Тот, кто выживал, становился инвалидом, лишаясь зрения, слуха и страдая тяжелыми заболеваниями суставов.
Глава 14. «Обратная сторона Олимпиады».
Нежась на солнышке и не спеша разглядывая каких-никаких красавиц города Брума, я в который раз обратил внимание на фигуры загорающих. Не сочтите меня чем – то озабоченным. Просто слишком уж я избалован красотой наших женщин. Уж извините за возврат к уже описанному, но поверьте, мое брюзжание имеет под собой вполне определенный фундамент.
Подавляющее большинство австралийских женщин совершенно не следят за своими телесами. Склонностью к полноте страдает большая часть жительниц Австралии. И дело здесь, вероятно, вот в чем…
С детства местное население привыкло передвигаться лишь на автомобилях, даже если до ближайшего супермаркета не более километра. В результате, часто вижу 40-50 летних людей, страдающих заболеваниями опорно-двигательного аппарата. Человеку жить да жить, а он хромает на обе ноги - просто живая развалина.
Далее. Работающий человек обычно очень занят, платят здесь по часам, поэтому работодателю крайне невыгодно надолго отпускать работника. В результате, в течение дня счастливый работник имеет лишь полчаса на ланч и пару 15-минутных перекуров. Естественно, времени нормально поесть нет. Выход? Да сколько угодно! Везде можно найти заведения типа Макдональдс или Хангри Джек (местный аналог).
Однако, пресловутыми гамбургерами проблемы питания по-автралийски не исчерпываются. Местные продукты пересыщены разными красителями, стабилизаторами и консервантами. Даже в простой творог ухитряются добавить загустители и ароматизаторы. При этом вкус продуктов, с моей прибалтийской точки зрения, на три с минусом. С тоской и весьма часто вспоминаю родной рижский рынок и не менее родные, натуральные продукты питания. Блин, не знал, что это станет проблемой!
Справедливости ради замечу, что среди австралийцев очень популярны активные виды спорта. Вечером часто можно увидеть домохозяйку с плеером, бодро вышагивающую в ритм мелодии, или целую семью на велосипедах.
В Бруме мне повезло застать шествие Олимпийского огня. Прибытие факела было обставлено с подобающей событию торжественностью. Основное действие при этом развернулось на знаменитом пляже Кабел бич. Сначала на верблюде (символе Брума), а затем легкой околоспортивной трусцой отцы города пронесли огонь через весь пляж и зажгли символическую олимпийскую чашу, у которой при стечении нескольких тысяч горожан и отдыхающих состоялся праздничный концерт.
На следующее утро, под усиленным конвоем «секьюрити», огонь проследовал к аэропорту. Несли его горожане, передавая друг другу огонь словно эстафетную палочку. Счастливчики записывались за полгода, на каждом красовался нарядный спортивный костюм, купленный специально для этого забега. Приятное зрелище. Глаза каждой домохозяйки, молодого человека или пожилой персоны были преисполнены благоговения и вполне понятной гордости за нацию. При этом публика очень тепло, аплодисментами встречала каждого участника забега.
Глава 15. «Дорога на Кимберли».
На выезде из Брума меня, слегка осоловевшего от солнца, моря и спокойного времяпровождения, посетила вдруг шальная мысль: "А слабо махнуть через район Кимберли?" И опьяненное отдыхом тело легкомысленно подхватило эту, как потом выяснилось, не слишком умную идею.
Именно здесь открыли так называемые кимберлитовые трубки, в которых под огромным давлением формировались знаменитые на весь мир розовые алмазы. А еще это крупнейший центр скотоводства, огромный настолько, что скот на пастбищах успевает одичать, и его приходится собирать при помощи вертолетов.
Несмотря на уникальность, район до сих пор, к счастью, малодоступен.
Глава 16. «По стиральной доске».
Естественно, как пожилые, так и молодые любители прокатиться с ветерком не слишком вникают в проблемы человека, чье "богатство" полностью умещается на раме велосипеда. Лишь немногие слегка притормаживают, полагая, что порция липкой пыли вряд ли улучшит настроение велосипедиста.
Представьте себе раскалённую пыльную ленту, донельзя испещренную ухабами, выбоинами и характерными для грунтовых дорог "стиральными досками", стремящимися вытрясти из тебя душу. Таков Гиббривер роуд на протяжении всех своих семи сотен километров.
Откровенно признаюсь, я не раз пожалел, что решил вторгнуться в Кимберли. Средняя скорость на значительных участках пути не превышала 4-6 км/ч. При этом необходимо было постоянно концентрировать внимание на дороге, иначе не миновать поломок.
Древняя земля Кимберли неоднократно испытала на себе горячие потоки лавы, побывала морским дном и даже служила ложем многокилометровой толще льда одного из последних оледенений, благодаря чему имеет удивительно разнообразный рельеф, многочисленные ниши которого заселены своими, "фирменными" формами жизни.
На равнинах, к примеру, то и дело среди низкорослого кустарника и эвкалиптов возвышаются величественные баобабы. Оказывается, здравствуют они не только в Африке. Один из трех видов прекрасно чувствует себя в Австралии, поставляя на стол аборигенам съедобные плоды и указывая на близкие к поверхности грунтовые воды. Сейчас эти гиганты стоят без листвы и выглядят поэтому особенно причудливо, напоминая издали расставленные в саванне гигантские бутыли. Некоторые из них достигли весьма преклонного возраста в семьсот-восемьсот лет.
Склоны возвышенностей сплошь заняты колючей травой спинифекс, среди которой выделяются небольшие деревца капоки (иначе - древовидного хлопка), также лишенные листвы, но усыпанные большими желтыми цветами. Очень красиво! Низины и русла речек густо заросли кустарником, перевитым тонкими изящными лианами. Отдельными экзотичными столбиками высятся редкие пальмы.
Глава 17. «Крик-1,2,3... Много криков».
Путь то и дело преграждают полувысохшие крики. Они выдают себя издалека - оазисы зелени, создаваемой кронами эвкалиптов с белоснежными, как у наших берез, стволами.
Крики, словно мощные магниты, притягивают к себе всю живность окрестностей - от птиц до ящериц. Поэтому стараюсь использовать каждую остановку для более близкого знакомства с местным "общежитием".
Нередко прямо из-под ног, будто пружины, вылетают змеи. Судя по разнообразию видов змей, Австралия для них настоящий рай земной. Здесь проживает только ядовитых 38 наземных и 23 морских вида змей. Причем интересно, что 9 из 10 самых ядовитых в мире видов рептилий встречаются именно в Австралии!
Местами, израненное колесами и ударами стихий полотно превратилось в сплошную рытвину. Разогнавшись на относительно ровных местах, частенько не успеваю приостановить бег своего 120-килограммового товарища и, грузно рассекая песок, врезаюсь в коварные "коррагейшанс". Ума не приложу, как эти проклятые складки до сих пор не вытрясли из меня внутренности?..
Глава 18. «Крокодилы, крокодилы, а я маленький такой...».
Когда-то, примерно 350 миллионов лет назад, над Кимберли бушевало первобытное море с диковинными рыбами и моллюсками. Был здесь и свой Большой Барьерный Риф, образовавшийся за миллионы лет из известняковых останков планктона и кораллов.
А когда воды мирового океана отступили, обнажились причудливые скалы, у подножия которых теперь мирно текут пресные воды многочисленных ручьев. Самый известный участок этого доисторического рифа называется Винджана Гордж.
Зеленый мирок уютно расположился в излучине живописной реки и заботливо со всех сторон защищен неприступными скалами. Буйная растительность, щедро перевитая лианами, таинственные шорохи в глубине зеленого лабиринта, крики невидимых птиц, живо переносят в "Затерянный мир" Конан-Дойля. И вовсе нет необходимости придумывать динозавров. Они здесь были всегда, только с течением времени измельчали-исхудали. Это крокодилы, существа наводящие ужас на всю Северную Австралию.
Во внутренних районах Кимберли, включая Винджана Гордж, обитают в основном так называемые пресноводные крокодилы, достигающие максимальной длины трех метров. Десятки этих жутковатых существ грузно расположились на солнечных пляжах речки, чтобы, хорошенько отдохнув, ближе к вечеру начать охоту. Для человека этот вид особой опасности не представляет. В прошлом, правда, были зафиксированы отдельные случаи нападения рептилий на детей, но в общем-то, их основной пищей являются мелкие животные, птица и рыба.
Гораздо более неприятной может оказаться встреча с морским гребнистым крокодилом. Эти монстры достигают длины восьми метров, считаются самыми крупными в мире и умудрились одинаково хорошо приспособиться к жизни как в пресной воде, так и в морской. Большая их часть обитает в дельтах рек, впадающих в океан.
Практически ежегодно появляются сообщения о крокодилах-людоедах, терроризирующих население северных районов континента. Словно зная, что в целях сохранения вида охота на крокодилов повсеместно запрещена, эти твари ведут себя весьма дерзко, будто припоминают людям те недалекие времена, когда охотники за мясом и ценной шкурой едва не извели зеленое зубастое племя.
Теперь человек разводит рептилий на специальных крокодиловых живодёрнях или так называемых фермах, где истинные гурманы могут отведать свеженькой крокодилятины, обладающей, как говорят, "изысканным, специфичным, слегка островатым привкусом, характерным для обитателей биотопов болот, а в общем похожим по вкусу на курятину". Что ж, спорить не стану, просто позволю себе усомниться, что деликатесом может быть мясо существ, предпочитающих кормиться тухлятиной. Надо сказать, что убив приглянувшуюся жертву, крокодил обычно не съедает её сразу, а прячет ее где-нибудь в подводных корягах и дает несколько дней дойти до кондиции. Эта гастрономическая привычка спасла жизнь многим людям в разных частях планеты. Впрочем, знатоки крокодиловой психологии и физиологии уверяют, что вовсе не следует дожидаться развязки. Чтобы выжить, всего-то на всего необходимо сильно надавить крокодилу на глаза или засунуть пятерню в интимное отверстие у хвоста и рвануть что есть силы за все, что там удастся нащупать. Правда из советов не совсем ясно, сколько времени голодное животное отводит своей жертве на нащупывание глаз и всего остального. А ведь средний крокодил способен играючи переломить хребет взрослому оленю.
Экскурсиям и общению с крокодилами я посвятил большую часть времени, пытаясь подобраться к ним возможно ближе. В конце концов, обнаглел настолько, что чуть ли не засовывал объектив своей видеокамеры в зубастые пасти тварей. Кульминацией знакомства стало непродолжительное купание вблизи мирно "дрейфующих" рептилий. Так сбылась моя давняя детская мечта. И пусть я плавал вблизи пресноводных крокодилов не более минуты, организм получил весомый заряд адреналина. Правда, не знаю, что иностранные туристы, ставшие свидетелями "братания", теперь будут думать о русских… Но то их проблемы.
Глава 19. «Ночлег в природной ванне».
В ходе продвижения на северо-восток, уже который раз резко изменился ландшафт. Место равнин с отдельными холмами теперь заняли величественные столовые горы. Дорога частенько ныряет в глубокие разломы, ведущие через древнейшие срезы истории нашей планеты, насчитывающие до 3-х млрд. лет (!).
Глава 20. «Назад к цивилизации».
После семисот километров пыли и тряски, езда по асфальтированной дороге – настоящее чудо. Колеса соприкасаются с идеально ровной поверхностью и на моем лице застывает счастливая, слегка придурковатая улыбка. Иногда человеку нужно так мало для счастья…
Первая же слегка населенная дыра, после одиннадцати дней проведенных в глухомани, показалась вполне приличным городом.
Впрочем, мыться можно и в караван-парках. Причем6 совершенно бесплатно. Главное - набраться побольше наглости (у русского человека ее обычно в избытке), и поменьше спрашивать разрешения, иначе хлопот не оберешься.
А все потому, что в Австралии народ обладает уникальной способностью создавать бюрократические преграды решительно по любому вопросу. Буква закона – вот бог, которому здесь страстно поклоняются.
Типичный пример "богослужения": я, как законопослушный поборник чистоты и лоска, смиренно подхожу к уборщику караван-парка с просьбой разрешить помыться в одной из многочисленных душевых. Он доброжелательно задумывается и приходит к выводу, что вопрос-де слишком серьезен и требует решения на уровне младшего менеджера.
Младший менеджер считает необходимым обсудить ситуацию со старшим менеджером, который, в свою очередь, предлагает обсудить проблему на уровне директора (ей-богу, не вру!), который появится либо через несколько часов, либо через пару дней. Милые улыбки. Занавес. Аллилуйя! И я, грязный и просто распираемый эмоциями, с трудом сдерживая накопившиеся факи уползаю восвояси, нервно соображая по дороге, кто же из нас все-таки дурак.
Боязнь взять на себя малейшую ответственность и страх за свои драгоценные "седалищные чакры" - черта весьма характерная для австралийцев. Наличие работы здесь ценится гораздо выше чем у нас. Деньги в западном мире (австралийцы все же продукт западной, материальной культуры) являются эквивалентом независимости, я бы даже сказал, индивидуальности. Потеря человеком работы означает крах как минимум жизненного фундамента. Это печально. Тем более, что зависимость от денег на самом деле напрочь нивелирует всю их так называемую свободу.
Вполне допускаю, что такая установка вовсе не плоха. Но слишком уж часто из-за боязни сделать что-то не так слышу отказы в такой например мелочи, как зарядка аккумуляторной батареи видеокамеры. Типичный ответ на просьбу – "Наше заведение не предназначено для подобного рода услуг" или "Не могу взять на себя ответственность без ведома начальства"...
Вот и получается, что наше восточное (западное по отношению к Австралии) стремление жить больше по понятиям чем по закону имеет кучу преимуществ. Правда, с таким подходом железного порядка никогда не будет. Но может это и не плохо?
Глава 21. «Кананарра - это вовсе не Канары».
Кананарра – это маленький, но очень удаленький городок на северо–западе австралийского штата Северные Территории. В принципе, он абсолютно неотличим от подобных захолустных городков в других частях материка. Единственное, что хоть как-то выделяет его, так это удачное сочетание тропического климата, плодородной почвы и более чем достаточного количества воды на орошение.
Имея в распоряжении свободную неделю на отдых и видеосьемку сюжета о сельском хозяйстве, я решил использовать ее с максимальной пользой, обменяв свой неквалифицированный труд на твердую австралийскую валюту.
Подозреваю, определенную положительную роль сыграло и мое "экзотическое" славянское происхождение. Русских здесь пока еще не видели. Зато каждый день видят англичан, датчан, немцев, израильтян и корейцев. На их студенческих плечах и зиждется благосостояние австралийских буржуинов.
Платят на фермах, как и во всем западном мире, строго по часам. Зарплата, по нашим меркам, очень даже привлекательная (примерно 8 – 10 австралийских долларов в час, или около 250 латов в неделю). Естественно, работают без выходных.
Мнение наемного работника обычно никого не волнует.
Впрочем, постепенно ко всему привыкаешь и начинаешь обрастать друзьями из разных стран, узнавая таким образом кучу интереснейшей информации.
Глава 22. «Особенности национального батрачества».
Добрая половина наемных работников австралийских ферм не имеет специальных виз, дающих право официально зарабатывать в Австралии деньги. Тем не менее, весьма законопослушные фермеры склонны все же смотреть на этот факт сквозь пальцы. В противном случае попросту некому будет работать. Австралийская молодежь вовсе не горит желанием гнуть спину за каких-то 700А$ (250 Ls) в неделю.
Поступают обычно так: вновь прибывший нелегал заполняет специальную форму наемного работника, в которой указывает заведомо вымышленные персональный налоговый номер, данные о себе, имя и фамилию. В графе "Являетесь ли вы подданным Австралии?" пишут твердое "Да", поскольку в этом случае в пользу государства в виде налога хозяин вычтет лишь 15% вместо положенных для нерезидентов страны 50%. Зарплату обычно выплачивают по понедельникам наличными или перечисляют на платежную карту одного из местных банков (ее можно оформить в течение нескольких дней без каких бы то ни было проблем и затрат).
С момента начала трудовой деятельности нелегал рискует быть арестованным эмиграционной полицией. Полицейские набеги осуществляются с регулярностью примерно 2-3 раза в сезон. Причем интересно, что в более благополучном северо-восточном штате Квинсленд террор властей гораздо сильнее чем в Северных Территориях, где ведение сельского хозяйства сопряжено с большими трудностями из-за непредсказуемого климата и изолированности края. Нарушителя закона со свистом депортируют в родные пределы, а на память об Австралии в паспорт обязательно поставят штамп, запрещающий любые визиты в страну сроком на 5 лет, кстати запрет автоматически распространяется и на поездки в США. При этом любопытно, что фермеры, как работодатели, при этом никакой ответственности не несут.
Любые разговоры о разрешениях на работу в батрацкой среде считаются плохим тоном. Мало ли что? Обычно темы вертятся вокруг "где кто был", "где что дешевле" и "где кто как работал". Еще одной актуальной темой является вопрос ночлега. Как правило, молодежь передвигается на стареньких авто. В лучшем случае, на не менее пожилых микроавтобусах, купленных вскладчину. Они и представляют из себя передвижные домики с нехитрым скарбом, состоящим, помимо личных вещей, из маленького холодильника, сковородки, набора кастрюлек и газовой плитки. Спать народ предпочитает бесплатно в палатках, на пустырях, либо в машинах, близ заправочных станций, поскольку там всегда есть горячая вода и цивильный туалет.
В течение недели я сортировал огурцы, собирал арбузы, дыни и тыквы, а также мастерил громадные картонные боксы для овощей. Самой не романтичной работой оказался сбор тыквы.
Суть этой работы проста: иди себе за трактором и при помощи напарника, находящегося внутри кузова, закидывай тыквы на высоту около 3 метров. Все бы ничего, но одна тыква весит 15-18 кг. Одна "ходка" - примерно 150 штук. К концу дня хочется упасть и уже никогда не подниматься. Единственный плюс - тыквенный бодибилдинг привел в надлежащий порядок мало работающие во время велопутешествия мышцы рук и спины.
К концу недели, вволю наработавшись и слегка подзаработав, я окончательно созрел к продолжению вояжа. По получении денег очень тепло распрощался с друзьями, устроив для них, по русской традиции, маленький сабантуйчик. Растроганная хозяйка обещала "до скончания веков" держать для меня рабочее место, особенно в сезон созревания манго, когда заработки повыше.
А для тех, кто возможно захочет съездить на заработки в Австралию, посоветую вот что: во-первых, ехать лучше семейной парой или маленькой группой на срок не менее 6 месяцев, иначе поездка себя не окупит. Во-вторых, желательно купить средство передвижения, иначе транспортные расходы пустят вас по ветру. В-третьих, необходимо изначально настроиться на беспросветную работу, достаточно интенсивную и столь же однообразную. В-четвертых, не стоит надеяться на плечо "ближнего своего" - в западном мире каждый отвечает лишь сам за себя. И, наконец, не забывайте, что иммиграционная полиция не зря ест свой хлеб...
Глава 23. «Почти катастрофа».
Давненько заметил, что приподнятое состояние духа и уверенность в собственных силах, плюс хорошая погода волшебным образом прессуют время. Дни мелькают столь быстро, что порой события недельной давности вспоминаются как нечто произошедшее вчера и наоборот.
В таком "воздушном" состоянии, опьяненный знойной атмосферой субэкваториального климата я и вкатил в северные ворота континента - город Дарвин, стоящий на берегу теплого Тиморского моря и названный так в честь английского ученого Чарльза Дарвина.
Будучи важным внешнеторговым узлом, северный форпост из всех австралийских городов выделяется своей поистине драматичной судьбой. Во времена Второй Мировой войны японцы ухитрились несколько раз разбомбить Дарвин. Уже в 70-х годах, в ночь на Рождество, сильнейший ураган за несколько часов фактически полностью разрушил город, цинично разукрасив обломки зданий гирляндами и праздничными "блестючками".
С терпением и любовью отстроенный заново сегодня Дарвин представляет из себя милый, слегка провинциальный оазис культуры среди труднопроходимых джунглей и болот.
Среди многочисленных магазинчиков и туристов и в голову не приходит, что ты на самом краю континента, а до крупных населенных центров тысячи километров. Уж не знаю, быть может поэтому, а может по другой причине, но до недавнего времени здесь располагался крупнейший в мире лепрозорий (это где проказу лечат).
То-ли в честь слезоточивой истории города, то-ли из-за явного недостатка сильных эмоций, но именно в Дарвине шалунья - судьба решила сыграть со мной презлую шутку. А дело было так...
В один прекрасный, как всегда радостный день, я устремился на окраину Дарвина, в небольшой национальный парк "Казуарина бич", преисполненный желания снять эффектный видеоматериал об интересных растениях - манграх. Удивительно в манграх то, что эти творения природы ухитрились замечательно приспособиться к жизни на границе между океаном и сушей. Невысокие тонкие стволы растений создают вдоль береговой линии сплошные заросли, а похожие на ноги паука корни образуют совершенно непроходимые лабиринты на сотни и сотни метров. Такая естественная преграда запросто справляется с любыми волнами.
Удивительной чертой мангров является их уникальный способ размножения: на материнских ветках созревают готовые черенки, представляющие из себя миниатюрные дротики. Падая, они под собственным весом втыкаются в илистый грунт и тут же пускают корни, чтобы мощные приливы не погубили нового члена зеленого сообщества. Эти-то злосчастные приливные воды и стали для меня роковыми.
Поставив свою боевую машину посреди пляжа, близ маленькой речушки впадающей в море, я со спокойной душой отправился работать. К тому времени начался прилив. Хватило всего двадцати минут, чтобы наступающая вода, подмыв берег, и опрокинув велосипед, со всей поклажей поглотила его. В сумках был замечательный новый профессиональный фотоаппарат, мини-дисковый плеер, профессиональный микрофон и три видеокассеты с записями, плюс пленки, диски и другие ценные вещи...
Кое-как оттащив велосипед к дюнам, я лихорадочно стал вытаскивать из сумок вещи, сотрясая при этом воздух страшными проклятиями. Как и следовало ожидать, дорогостоящая аппаратура скоропостижно "скончалась", придя в полную негодность на полпути к финишу. Вся одежда и снаряжение пропитались соленой водой, которая не пощадила и драгоценные пленки. Таким образом, в считанные минуты моя безоблачная экспедиция оказалась на грани срыва. Стресс был столь сильным, что мгновенно включил психические защитные силы организма.
Глава 24. «Русское счастье».
На редкость неуютно ощущает себя человек, чей багаж до последней ниточки пропитан горько-соленой водой. С неприятной липкостью подсыхающей кожи еще можно смириться, но мокрый спальный мешок, свитер, сумки и чехлы, не говоря уже об "утонувшей" технике... Это выше всяких эмоций!
Соленые вещи не высушит даже жаркое солнце. К вечеру, посредством соли влага вновь конденсируется и тогда... брр-р… - от "сырых" мыслей даже зубы застучали.
Я решил немедленно устроить генеральную постирушку. Немалого труда стоило отвезти в город тяжеленные мокрые вещи. По дороге оперативно "обрадовал" друзей, позвонив в Ригу и сообщив, что если они не вышлют в ближайшее время необходимую аппаратуру, то можно считать, что в Австралии я не был.
Облегчив таким образом душу и загрузив сразу три стиральные машины одного из центров самообслуживания, предался унылому созерцанию. Кстати, подобных центров в стране превеликое множество. Каждый квартал имеет свою автоматизированную прачечную. Здесь же можно недорого отпарить и починить одежду. Цены стандартные: стирка 3-4 доллара, экстракция (выжимка) 20 центов, сушка 1 доллар за порцию белья.
Пришлось выпотрошить внутренности сумки для видеокамеры и отдельно высушить весь найденный там поролон. Подозреваю, со стороны операция выглядела более чем колоритно. И дело даже не в том, что она напоминала вскрытие стула легендарным Кисой Воробьяниновым - австралийцы не знают бессмертных произведений Ильфа и Петрова. Просто мой внешний вид вызвал повышенный интерес посетительниц, ведь в силу вышеописанных причин мне пришлось разгуливать по "прачечной" в одних трусах. Домохозяйки были в восторге.
Мир не без добрых людей. В тот же день мне выпало счастье познакомиться с замечательным человеком Симоном Андроповым, который со свойственным подлинным русским гостеприимством радушно принял "утопленника" в своем благоустроенном доме.
Симон родился на территории современного Ирана (бывшая Персия) в семье зажиточного казака. Во времена коммунистических репрессий многие граждане Страны Советов были вынуждены бежать от неминуемой смерти за такие «грехи», как любовь к продуктивной работе на собственной земле и вольнодумие. Кто-то попал в китайский Харбин, кто-то в Турцию, Францию. Многие выехали в Персию. Там, в далекой экзотической стране и начались Симоновы университеты жизни.
Спустя почти десять лет семья вынуждена была искать другое пристанище. Выбор пал на Австралию, где юноша смог получить высшее образование и стать дорожным инженером. Руководил прокладкой магистралей через джунгли Папуа-Новой Гвинеи, строил дороги в Дарвине, был преподавателем в местном университете. Женился на бывшей чемпионке Австралии по бегу с препятствиями. И при этом остался типичным русским мужиком с широкой не по-австралийски душой. Все дети (а их у Андропова трое) носят русские имена, но по-русски, в отличие от отца, не говорят совершенно. Для него же язык-символ русскости, а ей он дорожит и гордится.
Симон-человек обеспеченный, но в силу своих казацких корней не представляет жизни без собственного хозяйства. Пусть вместо яблонь и груш во дворике, отражаясь в бассейне, зреют бананы и папайя, зато есть настоящий улей и целый отряд несушек. Мир и любовь царят в его собственноручно построенном доме. Только вот грустноватым показалось мне это счастье. Как-то Симон признался мне, что хоть дом его и здесь, но обитель души так и осталась за океаном, в родной-чужой России. За всю свою славную жизнь так и не смогла вольная казацкая душа приспособиться к австралийскому, очень хорошему, но совершенно иному укладу жизни.
Целую неделю гостил я в этой необычной семье на стыке двух столь разных культур, ожидая драгоценную посылку из Риги и очередной раз просчитывая дальнейший маршрут.
Глава 25. «Каменное сердце Австралии».
Успешно миновав туристическую столицу центральной Австралии - крохотный, но на редкость уютный Элис-Спрингс, я, практически не отдыхая и лишь прикупив кое-что из продуктов буквально полетел дальше.
Впереди меня терпеливо ожидал таинственный массив Улуру или, как его называют белые, Эйрз Рок. Конечно, он мог бы подождать и еще несколько десятков тысяч лет. Для камня, которому "стукнуло" 900 миллионов - это сущий пустяк. Но меня бы это не устроило.
С недавних пор дорогу к Камню благоустроили и теперь десятки тысяч туристов со всех стран, не боясь запылиться, могут оперативно добраться до заветного места. Большинство посетителей подъезжает с севера, самой выгодной точки обозрения.
Подъехать к Улуру я смог только ночью. Удовольствие посетить национальный парк стоит 16 долларов на трое суток.
Но поскольку рейнджеры уже отправились на боковую, а я явно не горел желанием тратить и без того скудные средства, решил не расстраиваться из-за отсутствия въездного билета. Многочисленные туристы уже давно разъехались по окрестным кемпингам и я, бесконечно счастливый, в полном одиночестве наконец смог приблизиться к заветному Месту.
Согласно же данным современной науки Улуру является крупнейшим на планете монолитом с высотой 340 метров и окружностью 9000 метров, причем на поверхность "выглядывает" лишь 1/8 часть исполина.
Время, скупые дожди и вездесущие ветры пробуравили в камне бесчисленное количество пещер, многие из которых с течением веков превратились в сакральные места аборигенов и сплошь покрыты причудливыми узорами, иллюстрирующими древние легенды о мироздании. Рисунки Улуру - труд многочисленных художников, создававших свои произведения в самое различное время. В пещере Мутинга, например, так много разных рисунков, что я иногда с трудом отделял один от другого. И хотя они не являются шедеврами, тем не менее, свидетельствуют о том, что в первобытном обществе было немало людей, обладающих художественными способностями и вкусом.
Окрестности Улуру населяет народ Питжентджатжара. Он и является хранителем святыни. Во многих местах запрещено снимать, однако никто не пытается выхватить аппарат или заградить собой объект. Доверие вызывает симпатию и поэтому нарушать требование даже в голову не приходит.
Интересно, что белым дозволено совершать восхождения на Улуру, в то время как аборигены никогда этого не делают, считая подъем святотатством и очень боясь расправы невидимых злых маму (духов) опасных, впрочем, только для них самих. Я не стал подниматься на Гору. И не жалею об этом. Алтарь, знаете ли, штука тонкая и достойна должного отношения.
Глава 26. «Чёрные люди».
Находясь рядом с Камнем, невольно обращаешь больше внимание на коренных жителей континента. К тому же здесь, в "красном центре", аборигены до сих пор составляют численное большинство.
Согласно новейшим исследованиям, расе австралоидов не менее 100 тысяч лет, из них около 60-ти тысяч лет они живут на территории Австралии. Откуда пришли эти люди, до сих пор загадка. Некоторые антропологи считают аборигенов тупиковой ветвью развития современного человека, ссылаясь на то, что при смешении исконных обитателей континента с другими расами их потомки уже во втором-третьем поколении теряют все признаки, присущие австралоидам. Европейская цивилизация в одночасье сломала древние мудрые устои первобытного общества. Истинные сыновья природы теперь если и встречаются, то в местах труднодоступных для вооруженных до зубов техникой колонистов. Но они, эти сыновья, есть и хорошо понимают всю опасность встречи с материальными благами "просвещенного человечества".
К сожалению, подавляющая часть коренного населения являет собой сегодня унылую картину. Почти 100% из них - алкоголики. У нас, в Риге, нередко можно видеть пьяных бомжей. В местах компактного проживания аборигенов таких "бомжей" многие сотни. Живут они, как правило, вблизи благополучных "белых" поселков, но впечатление такое, будто рядом оказались два чуждых, совершенно антагонистических мира - столь дисгармонично это соседство.
Долгое время гуманные колонисты отбирали(!) у диких обитателей пустынь детей, чтобы спасти их, дав белую ориентацию и образование, и напрочь вытравив первобытную культуру. Результат плачевен. Не имея иммунитета против соблазнов белого общества (чем последние умело воспользовались, лишив коренное население его исконных земель), аборигены быстро приобщились к совершенно чуждой, но легко доступной пище и алкоголю. Вследствие чего огромное число людей приобрело букет таких заболеваний, как сахарный диабет, почечно-каменная болезнь и уже упомянутый алкоголизм.
Пришельцы так и не смогли привить аборигенам европейскую культуру, а стимула возвращаться к традиционному образу жизни у последних уже и нет. Зачем? Государство выплачивает неплохое социальное пособие - примерно 200 A$ в неделю на одного человека. Чем больше детей, тем пособие соответственно выше, а значит и выпивки больше.
Вот что рассказал мне уже знакомый вам Симон Андропов: "Для строительства поселка аборигенов на окраине Дарвина правительство выделило около трех миллионов долларов. В 80-х годах это была очень серьезная сумма. Мы построили также самую современную по тем временам систему водоснабжения и канализации. И что вы думаете? Уже через месяц коммуникации пришли в полную негодность, несколько домов сгорело, а остальные требовали капитального ремонта".
Не смотря на очевидные проблемы, для аборигенов очень характерны такие качества, как отсутствие тяги к материальному обогащению, дружелюбие, непосредственность, любовь к свободе и... галантность. Даже крепко выпивший абориген, задев тебя, будет долго извиняться. Правда, между собой они часто дерутся, но тут же мирятся и не держат зла.
Находясь неподалеку от Улуру, я провел две незабываемые ночи в деревеньке народа Питдендаджара, и более дружелюбных собеседников, поверьте, не встречал. Кстати, в отличие от колонистов, коренное население очень напоминает своей ментальностью русских, только вот, жаль, фотографироваться они категорически не желают. Мало ли, очередную гадость напишут о черных бездельниках на шее трудящегося кап-общества…
Глава 27. «Между мухами и шипами».
Мне много приходилось читать о жестком климате центральной части Австралии. Поэтому снаряжение подбиралось с учетом полученных сведений. Но при всей своей стойкости оловянного солдатика, до сих пор не могу понять, как австралийские аборигены смогли приспособиться к суточным колебаниям температуры в 30 градусов!
Днем столбик термометра повышается до 25-30 градусов, опускаясь ночью до – 3-4. Даже в своем "навороченном" спальном мешке по ночам чувствовал себя не слишком уютно - приходилось с головой кутаться в теплые вещи, а по утрам силой воли выталкивать себя навстречу следующему дню.
Постепенно суровый климат смягчился. Чем ближе море, тем теплее по ночам и богаче растительность. Мой дальнейший путь пролег на восток, к Большому Барьерному рифу. Дорога прошла по границе величественной пустыни Симпсона.
Хорошо зная пустынную специфику, я заготовил дополнительные бутыли для воды, внушительный запас фиников и несколько кусков пальмового сахара, купленного по случаю в одном из китайских магазинчиков Элис-Спрингса.
Кроме того, подрегулировал свое двухколесное чудо техники и заранее извинился перед ним за неизбежное изобилие неприятностей. Предусмотрел, казалось все. Но, как правило, крупные проблемы начинаются с мелочей. На сей раз меня едва не подкосили самые обычные мухи и совсем необычные шипы некоторых пустынных растений. О песке, в котором вязнут колеса, и складках рельефа, грозящих разбить багаж и велосипед, я не заикаюсь. Это и так понятно. Но мухи и шипы – это выше сил, моральных и физических, - подлинный австралийский эксклюзив.
Уж не знаю, то ли у летающих бестий серьезные проблемы с добыванием влаги, то ли им нравится "доставать" таких как я, но столь настойчивой приставучести до сих пор в природе мне встречать не приходилось. С отчаянием, достойным восхищения, сотни мух методично "осваивают" глаза, уши, нос и рот, добросовестно стараясь не пропустить ни миллиметра деликатесной потной поверхности. Откуда они берутся в этом неприветливом краю, понятия не имею. Зато определенно знаю, что человеку с неустойчивой психикой здесь лучше не появляться.
Единственным спасением является противомоскитная сетка. Но в процессе езды она мешает сосредоточиться на дороге и нервирует не меньше, чем мухи. Пик активности тварей приходится на полуденный привал, когда ветер не мешает им заниматься своим черным делом. Тогда-то в голову и приходят революционные мысли о том, что руки человеку даны исключительно для отгона насекомых, а ноги - для того, чтобы от них убегать.
Не меньше проблем доставляют колючки. В песке их практически не видно, но они, как герои ужастиков, незримо преследуют повсюду. Стоит лишь на пару метров отойти в сторону от дороги и как минимум один прокол гарантирован. Не помогает даже хваленая кевларовая вставка покрышек, которая используется в дорогих бронежилетах. Вероятно, местные колючки понятия не имеют о передовых технологиях человечества.
Шипы, подобно противотанковому ежу, собраны в пучок и за раз трижды с легкостью "компостируют" многострадальные камеры. Каждый день приносит в среднем 5-7 проколов. Они сильно сбивают темп и, самое главное, заставляют каждый раз полностью разгружать и нагружать велосипед. Заниматься этим нужно на весу, при помощи одной руки, ведь прислонить машину не к чему.
Здорово достается от колючек и ногам. Шипы запросто протыкают истершиеся за несколько месяцев подошвы сандалий. Но нет худа без добра. Добавляя злости, неприятности, в конечном итоге, помогают преодолеть собственную мягкотелость, а по совместительству еще ухабы и зной (этой "правильной" мыслью я тешу себя последние 5 тысяч километров).
Глава 28. «В джунглях».
Нет ничего прекраснее отдыха у костра на стыке дня и ночи, когда мягкое тепло огня, словно переняв эстафету у жаркого дня, заботливо укутывает тебя своим нежным покрывалом. В такие минуты память вызывает лишь самые приятные образы, заставляя былые проблемы незаметно улетучиться.
Считанные сотни километров отделяют меня от финиша - городка Кэрнс, что на северо-восточном побережье. Окрестности дороги буквально взорвались буйством растительности. Благодаря обилию осадков и субэкваториальному теплу, она представляет из себя классические джунгли. Точно такие же можно найти на соседней Папуа-Новой Гвинее. Большинство видов попало в эту часть Австралии через узкий пролив, отделяющий современный штат Квинсленд от экзотического соседа.
Благодаря ласкающему спину ветерку, ехать стало куда проще. Снова появился асфальт. И однажды, совершенно не напрягаясь, я "сделал" в течение дня двести десять километров, поставив тем самым персональный рекорд. Это и немудрено, когда весь день глазеешь на великолепные ландшафты. Непривычное глазу изобилие после пустынной "диеты" сыграло со мной великолепную шутку. А дело было так...
Однажды я свернул на заброшенную второстепенную дорогу, где прислонил велосипед к одному из величественных деревьев и беззаботно углубился в самую чащу на экскурсию. Представьте себе толстую мягкую подстилку из преющих листьев, пружинящую при каждом шаге. Далее - огромное разнообразие видов растений. Что ни шаг, то новая форма жизни: колючая ли, буквой "зю", но обязательно стремящаяся вверх, к свету. И весь этот салют жизни намертво скреплен лианами различной длины и толщины: от нитевидных заморышей до мощных, снабженных колючками, щупалец. При большом желании и наличии определенной сноровки по лианам вполне можно путешествовать, не спускаясь на землю. Отдельными колоннами стоят громадные деревья, чьи кроны на высоте более 30 метров пронзают зеленый лабиринт. Корни-подпорки патриархов внешне больше всего напоминают лапы сказочных птиц.
Неудивительно, что зачарованный, я попросту забыл отметить направление движения. Очнувшись вскоре понял, что заблудился: солнца не видно, следы под силу разглядеть разве что аборигену, да и деревья, как назло, похожи одно на другое. Чтобы не уйти в противоположную сторону, пришлось отметить точку отсчета и начать радиальные хождения вокруг нее в поисках желанного просвета. Лишь спустя почти час удалось-таки выйти на дорогу. Попутно выяснилось, что в джунгли я удалился всего лишь… на 50 метров.
Глава 29. «Финиш».
На последнем отрезке пути, среди громадных полей сахарного тростника и обширных банановых плантаций, я вдруг остро осознал, что совсем скоро меня ожидает финиш. Вот-вот цивилизация захлопнет за мной свою тяжелую дверь.
Может это и не плохо - спокойствие, уют, определенность. Но почему-то эта мысль огрела меня не хуже боксерской перчатки. Да, дорогие мои, как ни странно это прозвучит, все же пяти месяцев для путешествия оказалось явно маловато. Нет и тени радости по поводу успешного преодоления восьми тысяч километров нелегкого пути. Ведь я сюда приехал не за этим. Кому нужны мои бессмысленные рекорды, лишения и галлоны пота?!
Впереди ожидает встреча с друзьями, любимая работа на телевидении и конечно же дорогой сердцу родной серый город. Знаю. И всё никак не могу заставить себя уйти из этого чудесного мира. Так и не совладав с противоречивыми ощущениями, на одном из перекрестков я резко свернул в сторону, на пыльную дорогу, туда, где меня ожидали две чудесные, но, увы последние ночи в одиночестве среди спинифекса и эвкалиптовых рощ дикой Австралии. Будто прощаясь, на встречу мне выходили флегматичные эму, подозрительные кенгуру и боязливые динго, а черные и белые какаду, словно напутствуя, что-то хрипло выкрикивали. Успокаивали, наверное… Даже цветов было больше обычного, хотя, наверное, мне просто показалось. Счастливый человек видит мир несколько иначе.
Послесловие.
Вот, пожалуй, и все. Подобный проект в Латвии осуществился впервые. Первый блин получить идеальным было бы даже не солидно. Особенно, когда приходится не только педали крутить, но и снимать, писать, анализировать, готовить репортажи, надеясь лишь на свои силы. Что ж, тем интереснее будут следующие проекты. Ведь кругосветка еще далеко не закончена, а планов в голове великое множество.
Счастливых Вам путешествий по жизни и по Земле!